Как никогда. Одинокая женщина желает... - Страница 39

– Та-ак… Вы что… издеваетесь?!

Гость не подавал признаков жизни.

– Вы симулянт! – не на шутку разозлилась Ирина. – С вами нельзя по-хорошему. Все! Я иду вызывать милицию.

Ирина решительно прошагала к телефону, но, выйдя из прихожей, остановилась в замешательстве. Она на самом деле совершенно растерялась. Раз ее пока еще не убили, никакая милиция не приедет, это она уже поняла. А что делать? Не силой же его вытаскивать за порог!

Поэтому раздавшийся звонок в дверь ее сперва обрадовал – а вдруг это Ритка?! А если еще один визитер? Поколебавшись, Ирина осторожно обошла лежащего мужчину, подошла к двери, бдительно изучила обстановку через дверной глазок. Разочарованно вздохнула – это была не Ритка, а соседка Евстолия Васильевна. Ну что ж, пусть Евстолия, все же лучше, чем одной с этим…

Соседка с редким именем Евстолия принадлежала к той замечательной породе женщин, чей возраст представляет из себя тайну за семью печатями, и они лучше откусят себе язык, чем проговорятся. Ей самой, во всяком случае, казалось, что она выглядит на сорок. Хотя до сих пор их общение ограничивалось соседским «здрасьте – до свидания», каким-то хитрым образом Евстолия Васильевна была в курсе Ирининой жизни, так что явилась она запросто, по-соседски, в халате и тапочках на босу ногу, на голове – анекдотические бигуди: знала наверняка, что мужчин у Ирины нет и не предвидится.

– Ирочка, дорогая, с наступающим! – защебетала гостья, она всегда щебетала, как птичка, нимало не заботясь о том, есть ли у аудитории настроение ее слушать. – Я хотела… – Понемногу продвигаясь вперед, Евстолия Васильевна едва не споткнулась о лежащего и отшатнулась, как крыльями всплеснув длинными рукавами халата. – Что это?!

– Да, это так… – с напускным равнодушием пробормотала Ирина, стараясь не рассмеяться, – уж больно забавно выглядела ошарашенная соседка, которая от испуга позабыла опустить руки и замерла в нелепой позе. И поделом, взяла в моду вламываться в дом без приглашения и болтать по полчаса всякую чепуху. Мало ли чем люди занимаются!

– Пускай лежит. Ему так нравится.

Соседка, надо отдать ей должное, быстро пришла в себя и, вытянув шею, принялась с интересом разглядывать лежащего:

– Это твой знакомый? Какой симпатичный! Да ничего страшного, под Новый год с кем не бывает.

– Евстолия Васильевна, вы что-то хотели спросить, – невежливо напомнила Ирина.

– Ирочка, мы же договорились на «ты», мы же почти ровесницы. Просто Евстолия, хорошо? Или можно Толя, меня так в детстве звали, – окончательно успокоившись, опять защебетала Евстолия, но смотрела уже не на Ирину, а на лежавшего мужчину.

– Да, конечно, извини. Так что случилось? – оторвала ее от созерцания Ирина.

– Как что случилось? – радостно всполошилась соседка. – Новый год на носу! У меня предложение: если ты никуда не собираешься, приходи ко мне. Я такой торт испекла – сказка! Одной просто обидно есть, это не торт, это произведение искусства. По рецепту моей покойной тети, которая была поваром у самого… впрочем, это я тебе уже рассказывала. Вот я и подумала: ты одна, и я одна… А ты, оказывается… – Евстолия оживилась, в ее украшенной бигудями голове явно зародилась некая мысль. – Ой, ну что ж мы тут стоим, а он лежит, от двери дует, простудится еще! Давай-ка я помогу тебе его на диван перенести.

И не дожидаясь Ирининого согласия, она с удивительной для ее лет ловкостью засучила рукава халата, схватила профессора под мышки и волоком потащила в комнату. Час от часу не легче, возмутилась Ирина, но про себя, потому что отлично знала: останавливать Евстолию – дело совершенно бесполезное, она все равно доведет начатое до конца, будь это организация субботника, сбор подписей жильцов дома или беседа на интересующую ее тему. Не принимая участия в процессии, Ирина вернулась в комнату и, стоя на пороге, с интересом стала наблюдать за тем, как соседка пытается взгромоздить профессора на диван. Со стороны было заметно, что профессор, уже явно очнувшийся, украдкой ей помогает.

– Послушайте, вам не надоело? – поинтересовалась Ирина, изо всех сил стараясь не рассмеяться.

– Ну вот, опять ты на «вы», мы же… – пыхтя от усилий, пробормотала соседка.

– Да я не тебе, Евстолия. Я этому. Хватит уже придуриваться.

– А как его зовут? – временно прислонив свою ношу к дивану, Евстолия Васильевна решила немного передохнуть.

– Не знаю, – пожала плечами Ирина. – И знать не хочу. Он ко мне по ошибке попал.

Но, вопреки ожиданиям, осмыслив полученную информацию, соседка вдруг оживилась еще более и затараторила с удвоенной энергией:

– Ирочка, так ему же плохо, не дай бог… А знаешь что, может быть, его ко мне перенесем? Пусть отлежится, живой все-таки человек. Между прочим, на улице мороз под тридцать, упадет, замерзнет, никто ведь не поинтересуется, лежит себе и лежит, кому охота с пьяным возиться, да еще под Новый год. Сейчас люди так мало интересуются друг другом, отсюда и проблема одиночества… – Она рассматривала лежащего со все возрастающей симпатией. – И такой интеллигентный… Нет, очень славный! Давай, Ирочка, бери его за ноги!

Но тут профессор, сразу придя в себя от такой перспективы, решил внести в проект свои коррективы:

– Благодарю вас, мне уже лучше, гораздо лучше.

И, воспользовавшись случаем, самостоятельно уселся на краешек дивана, явно опасаясь, что если он останется лежать, то энергичная заступница все же потащит его «к себе». Выражение лица сохранял страдальческое.

– Евстолия, я, честно говоря, еще не знаю о моих планах на вечер, мне должны позвонить. А потом я тебе перезвоню, ладно? – Говоря это, Ирина встала между профессором и Евстолией и незаметно поправила у нее на груди распахнувшийся во время транспортировочных работ халат.